ЕСПЧ не увидел вины сотрудников милиции в самоубийстве задержанного

24.03.2021

ЕСПЧ рассмотрел очередное дело о возможных пытках полицейскими задержанных. В этот раз жалоба касается предполагаемого невыполнения государством своего обязательства по защите жизни мужа и отца заявителей, который находился в отделении полиции. Заявители также указывают на нарушение обязательства по проведению эффективного расследования в связи с этой смертью.

Суть дела

5 марта 2009 г. в 10:00 Валерий Котенок («В.К.»), бывший муж первой заявительницы и отец двух других заявителей, находясь в состоянии алкогольного опьянения, устроил скандал в своем доме. Вторая заявительница, которая в то время была несовершеннолетней и находилась одна в семейной квартире, позвонила в полицию в 9.45 утра. Участковый пошел туда первым и заметил, что В.К. был пьян, проявлял агрессию, пытался ударить его и выбросить из квартиры. По словам первого заявителя, ВК, будучи бывшим милиционером, знал свои права, в связи с чем начал спорить с участковым и требовал предъявить удостоверение, в противном случае Котенок отказывался подчиняться его указам. Участковый вызвал подкрепление. Тогда мужчина успокоился и даже согласился на арест, однако при спуске по лестнице он всеми силами цеплялся за перила и почтовые ящики. Сотрудники милиции доставили его в Электротехнический районный отдел милиции г. Набережные Челны, Республика Татарстан.

Затем, как утверждает Представитель РФ, сотрудники милиции осмотрели задержанного в соответствии с инструкцией, в ходе чего обнаружили повреждения на его запястье. Они вызвали “скорую”, чтобы оказать медицинскую помощь.

По словам заявителей, которые основывают свою историю на видеозаписи с камер видеонаблюдения отделения милиции, В.К. прибыл в отделение милиции в 11 часов утра; находясь в комнате для допроса задержанных, в холле отделения милиции он пытался в 11:17 и 11:35 перерезать себе вены на запястье, затем, в 11:37 и 11:40 - повеситься на решетке, завязав узел из веревки, вытянутой из его одежды; в 11:19 дежурный вызвал скорую помощь, чтобы обработать полученные задержанным травмы. Между 11.41 и 11.53 прибывший на место врач оказал помощь мужчине, перевязав ему запястье; сотрудники милиции обыскали мужчину.

В 12:10 он был помещен в другую камеру. В это время в камере никого не было. В 12:30 составлен протокол об административном правонарушении. В 12:40 милиция открыла дверь камеры для того, чтобы поместить туда другого заключенного, некоего Л., и обнаружила безжизненное тело В.К., лежащее на полу, с натянутой резинкой на шее из штанов. Был обнаружен и оборванный кусок резинки.

Следователь М. в присутствии двух понятых (понятые) составил протокол осмотра помещения и описал положение погибшего, а также присутствующие телесные повреждения. Он заметил, что внутри камеры над входной дверью находился осветительный прибор, окруженный проволочной сеткой, к которой была прикреплена черная резинка. Он завернул эту резинку в конверт и вложил в материалы дела.

Жена погибшего, прибыв в отделение милиции, написала заявление для начальника отделения милиции, в котором она заявила, что ее муж уже предпринимал несколько попыток самоубийства.

В тот же день начальник Набережно-Челнинского отдела МВД издал приказ по итогам внутренней проверки. Он обратил внимание на то, что дежурные которые видели травмы на правом запястье задержанного, не выяснили их происхождение, не учли психологическое состояние мужчины и не приняли никаких дополнительных мер по обеспечению его безопасности. Таким образом, согласно постановлению, инцидент произошел из-за отсутствия бдительности со стороны сотрудников полиции и их руководителя.

Когда семья привезла тело родственника к себе домой, они обнаружили, что все резинки на одежде погибшего были на месте.

Обращение в суд

Материалы дела множество раз пересматривались в связи с необходимостью в проведении тщательной проверки по факту самоубийства.

Следователь, завершив одну из очередных проверок, заявил, что все материалы указывают то, что погибший умышленно покончил жизнь самоубийством без чьей-либо помощи.

При этом было отмечено, что дежурные сотрудники милиции не приняли всех необходимых мер для предотвращения совершения самоубийства, что повлекло за собой их дисциплинарную ответственность. Однако, по мнению следователя, смерть В.К. не была связана с бездействием дежурных сотрудников милиции.

Суды отказывали в пересмотре дела. Жена же настаивала на том, что человек ростом 173 см и в тяжелом состоянии алкогольного опьянения не мог повесить резиновую ленту на осветительную сетку, прикрепленную к потолку. Она также утверждала, что В.К. стал жертвой жестокого обращения со стороны милиции.

Однако данный довод не был убедительным для судей, принимавших решения по данному делу.

Вторая заявительница подала гражданский иск против Федерального министерства финансов о компенсации морального вреда, который, по ее утверждениям, она понесла в результате смерти ее отца в отделении милиции. В качестве основания для своих действий она утверждала, что власти не оказали медицинскую помощь ее отцу и не защитили его жизнь в качестве заключенного.

Решением от 29 июля 2010 года Вахитовский районный суд Казани отказал в удовлетворении данного иска, посчитав его необоснованным. Тогда заявители приняли решение обратиться в ЕСПЧ.

Рассмотрение дела Страсбургским судом

Суд отметил, что в настоящем деле задержание В.К. как административного правонарушителя после ареста в его доме за насилие в семье было краткосрочным задержанием. Это задержание в отделении милиции длится всего несколько часов с момента задержания и явки к судье. Короткая продолжительность содержания под стражей объясняет тот факт, что психическое состояние правонарушителя не может быть изучено.

У сотрудников милиции не было медицинского заключения психиатра, который был самым надежным инструментом, способным подтвердить наличие реальной и непосредственной опасности самоубийства.

Кроме того, Суд отметил, что семья погибшего не предупредила прибывших в их дом сотрудников полиции о психическом состоянии их родственника. В том же духе удивительно, что заявители, лучше других осведомленные о психическом состоянии своих родственников, не предвидели более мягкой реакции на его агрессивное поведение, такой как, например, госпитализация в психиатрическую больницу.

Что касается состояния алкогольного опьянения (у ВК был уровень алкоголя в крови 3,2 %), заявители считали, что этот фактор указывает на определенный риск самоубийства. Суд не разделяет эту аргументацию.

Хотя состояние опьянения указывает на уязвимость человека, оно само по себе не может представлять собой риск самоубийства.

Суд пришел к выводу, что информация, имевшаяся у полиции в рассматриваемое время, не предполагает наличия непосредственного риска самоубийства. Следовательно, от последних не требовалось принимать конкретные меры, направленные на предотвращение реализации такого риска.

Соответственно, не было нарушения статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.